Продолжение
Закончилась война, к этому времени я окончила школу – десятилетку. Встал вопрос о выборе профессии. Выбор пал на медицину и педагогику. В десятом классе я училась на пятерки и четверки, меня готовили на серебряную медаль. У меня в аттестате зрелости оказались две четверки, а остальные пятерки. Но для серебряной медали требовалась только одна четверка. Подвела меня математика.
Решила я пойти в педагогический институт им. Потемкина, он готовил учителей для города Москвы. Пришлось сдавать экзамены. Готовясь к получению серебряной медали в школе, я очень перетруждалась, нервная система была на взводе.
Первый экзамен – сочинение. Тема оказалась знакомая – по творчеству Маяковского, но я так сильно волновалась, что сделала ошибку в своей фамилии. Экзаменаторы посмотрели на меня с подозрением. А я была спокойна, ведь написала грамотно, тему раскрыла. На следующий день прихожу за результатом и вижу свою фамилию в черном списке двоечников. Секретарь удивлена, аттестат прекрасный, и вдруг, двойка. Посоветовала за себя бороться и обратиться к заведующей кафедрой русского языка и литературы. Заведующая оказалась в другом здании, наш институт был разбросан в трех местах Москвы. Экзамен проходил у метро Красносельская, в Гавриковом переулке, а мне пришлось ехать на станцию метро Парк Горького, в Несвижский переулок. Приехала, а заведующая уехала на Арбат. К счастью, застала я там заведующую и умолила её поехать в Гавриков переулок, туда, где шел экзамен. С удивлением познакомилась моя защитница с сочинением, в котором не было ни одной ошибки: ни орфографической, ни синтаксической, лишь одно предложение было подчеркнуто волнистой линией. Двойку зачеркнули, и разрешили мне сдавать устный экзамен по русскому языку и литературе. На билет ответила на «5», но экзаменаторы гоняли меня по предмету вдоль и поперек, вне вопросов билета. Я четко ответила на все вопросы. Тогда мне вывели общую оценку «4» и допустили к другим экзаменам. Конкурс на одно место в институт был большой, поэтому экзаменаторы старались отсеять как можно больше абитуриентов. Я победила, так как была уверена в своих знаниях.
Быстро пролетели четыре года студенческой жизни: лекции, экзамены, практика. Занималась и химией, и биологией.
Химией занимались на Несвижском переулке, а биологические дисциплины на Гавриковом переулке. Часто в один день бывали в 2-3-х местах Москвы.
Были у нас студенческие вечера, приглашали ребят из технических вузов. Я познакомилась с юношей из Бауманского института. Прекрасный юноша: умен, красив, эрудирован. Пришла первая любовь. Была знакома с его родителями, которые жили в Николаеве, на Украине. Но соединить наши жизни не удалось. На эту тему можно написать целую повесть.
По окончанию института была распределена в мужскую школу, тогда было раздельное обучение. Меня, за поставленную ученику двойку, стукнули свинчаткой по спине. У меня возникло заболевание, делали операцию, по состоянию здоровья я уволилась.
Моя родная тетка, Зимина Валентина Алексеевна, заслуженный мастер спорта по лыжам, помогла устроиться на работу преподавателем химии в школу рабочей молодежи при Министерстве железнодорожного транспорта.
Работники министерства, которые в военные годы потеряли документы об образовании, создали школу. Возраст учащихся колебался от 30 до 50 лет.
Я, девочка с косичками, приходила в шикарные кабинеты начальников и проводила уроки. Время для уроков было неудобное, начинались они в 7 часов утра, а заканчивались в 10.30, так как министерство начинало работу с 11 утра. Приходилось вставать в 5 часов и в стужу, и в дождь.
Работники министерства получили документы о среднем образовании и закрыли эту школу. Нас, преподавателей, перевели в школу рабочей молодежи Московско-Рязанской железной дороги. Нашими учениками были машинисты и помощники машинистов. График работы был такой, что приходилось ездить на работу 2 раза в день: утром с 7 до 12 часов и вечером с 19 до 23 часов. У меня были свои трудности, я ждала ребёнка.
После окончания института, отец купил мне путевку в Ялту. Впервые я увидела Крым, отдыхая в санатории Минтяжстроя. Много путешествовали, поднимались на гору Ай-Петри, много купались.
Однажды я решила одна поплыть к буйку – 25 метров от берега. Слышу, за мной мчится брассом молодой человек. Хватаюсь за буёк, он тонет. Еле уговорила парня плыть обратно к берегу. Сидели на пляже, познакомились, стали дружить. Он местный, ялтинец. Его семья переехала из Мелитополя в Крым на место угнанных местных татар. Переписывались год, а потом решили пожениться. Мой отец перевел его в Москву на Мосвинзавод, так как мой муж Владимир Дмитриевич окончил сельскохозяйственный техникум с дипломом винодела и заочно учился в Симферопольском институте.
Взрослая жизнь
Итак, закончились юношеские годы, и наступила взрослая жизнь.
У меня есть сын, муж, отец и мать. Все вместе живем в старой «избушке». К счастью, провели газ, появилась вода. А как было трудно в детские и юные годы носить воду по два ведра, в каждом из которых было по 20 литров. Колонка, где брали воду, находилась на расстоянии почти автобусной остановки. Это мне испортило фигуру, когда формировался мой костный скелет. Все сказалось под старость, в пожилые годы мучает остеохондроз, радикулит, артроз коленных суставов. В доме «избушке» я прожила почти 30 лет.
Муж, наконец, получил квартиру 2-х комнатную со всеми удобствами. Отец и мама остались в старом доме. Наша новая квартира была расположена в Восточном округе, на Амурской улице. Дом стоял на берегу болота, где квакали лягушки, и стоял крепкий запах от расположенной рядом свинофермы.
Возникла новая проблема: метро не было, и надо было сесть на автобус, чтобы доехать до метро. Здесь требовалась большая сила и ловкость, так как мужчины лезли вперед, а женщины оставались и дожидались следующего автобуса.
Школа рабочей молодежи, в которой я преподавала химию, находилась в переулке, недалеко от площади 3-х вокзалов. А школа, в которой учился сын в третьем классе, была расположена по другую сторону Щелковского шоссе. Движение транспорта было интенсивным, был большой риск попасть под машину. У меня возникла идея поискать новую работу, ближе к дому.
Рядом с 9-ой Парковой улицей начали строить здание Библиотечного техникума. Я зашла к директору техникума Евгению Филипповичу Соломко. Кабинет химии был без пола, стены только начинали красить. Директор попросил меня составить план кабинета, и схему, где и что должно находиться. Я быстро справилась с поручением, директору понравилось, и он взял меня на работу. Но временно, пока техникум не переехал, пришлось ездить в старое здание БТМ, которое находилось в центре Москвы.
Из школы рабочей молодежи директор меня не отпускал до конца учебного года, поэтому вынуждена была работать в двух учебных заведениях. Это было трудное время, я была сильно переутомлена, от серьезных болезней меня спасла черная икра, которая стоила не так дорого, как сейчас. Зато смогла купить первую меховую шубу, цигейковую, очень красивую.
С нового учебного 1963 года начала работать в новом здании. Все пришлось начинать на пустом месте. Нужно было закупать реактивы, стенды, таблицы, приборы, стеклянную посуду. Сама ездила по учебным коллекторам, и все приобретала. В химическом кабинете быстро расходуются реактивы для лабораторных и демонстрационных работ. Так же как продукты в доме, все время необходимо пополнять.
Для студентов, любителей химии, я организовала кружок, своими силами мы готовили и проводили вечера «Чудеса без чудес». Целью этих вечеров было атеистическое воспитание молодежи. Сейчас молодежь воспитывают в другом духе. Да, есть какие-то неопознанные силы, которые руководят Вселенной.
Я любила свою работу, отдавалась ей полностью, поэтому имею много грамот и дипломов.
Я возглавляла предметную комиссию точных наук, в которую входили преподаватели физики, математики, химии, а также черчения и плакатного дела. Все преподаватели были добросовестными, серьезными людьми, быстро и четко выполняли все указания. Директор, Соломко Е.Ф., часто хвалил нас на педсоветах.
В 1967 году была назначена заведующей заочным отделением техникума, работала в этой должности вплоть до его закрытия.
Одновременно я была учителем химии, классным руководителем, председателем предметной комиссии, заведующей заочным отделением. Со всем справлялась. Неоднократно получала благодарности от директора техникума. Проводила открытые уроки для молодых учителей других техникумов. Выступала в актовом зале Моссовета с докладом на тему: «Идейно-политическое воспитание учащихся на уроках химии». Шла интересная, насыщенная жизнь.
В 1967 году в результате несчастного случая, умирает мой муж. Я остаюсь одна с сыном. Родители престарелые, больные. После похорон мужа заболевает сын. На него так сильно подействовала смерть отца, процедура похорон, что он не хотел жить. Врачи поставили диагноз – шизофрения. Начали пичкать его лекарствами, положили в 15-ю детскую больницу, потом перевели в больницу, которая находится рядом с тюрьмой «Матросская тишина», потом в «Ганушкино».
Врачи о своих пациентах в «Ганушкино» говорили: «Мы выворачиваем мозги на шиворот». На сыне, как на подопытном кролике, испытывали новые лекарства, ставили эксперименты. Держали восемь месяцев, пока врач не написал на его болезни диссертацию, а потом выгнали сильно больным. Посоветовали оформить инвалидность.
С 1967 года до 2015 года мой сын болеет, медицина бессильна.
Из хорошего мальчика, который интересовался историей, спортом, ездил на стадионы, катался на велосипеде, со мной ходил в музеи, в театры. Ездил в Ялту, к родным мужа. Помогал по хозяйству, играл в шашки, многих обыгрывал.
Врачи его залечили химическими препаратами, весь организм отравлен. Сейчас мой сын имеет массу заболеваний: шизофрения (хорошо, что не буйная форма), гипертония, большие трудности с ЖКТ, так как 8 лет лежит в постели. Еда, туалет, мытье, переодевания – все в постели.
В 1987 году ему переломили обе кости голени левой ноги в больнице «Матросская тишина». В психбольницах лежат не только больные люди, но и алкоголики, хулиганьё. Они безобразничают, издеваются над больными. Женщины-санитарки не справляются с хулиганами.
Зимой 2004 года мы с сыном вышли на прогулку, он поскользнулся и упал плашмя лицом на лед. Разбил нос, лоб и колено, получил закрытый перелом левого надколенника. Левую ногу в области колена врачи стянули проволокой. Сын пошел на поправку, нога заживала, и сын стал ходить в лес, в магазин. Но на этом беды не закончились. В январе 2008 года на прогулке в лесу сын споткнулся и упал, в результате - перелом шейки бедра правой ноги. И вот после этого он лежит 8 лет в постели. Виноваты врачи, которые не захотели его оперировать. Кости срослись, но неправильно. Правая нога короче другой на 15 см. Было воспаление легких, пролежни, со всем этим приходилось бороться. И снова беда: в конце 2014 года проволока, которой связана чашечка колена, стала вызывать воспаление. В настоящее время конец проволоки выходит наружу, с 2015 года вокруг него образовалось гнойное воспаление. С большим трудом добилась визита хирурга на дом, сказали, что проволоку нужно удалять. Для этого нужно везти в больницу и делать операцию. Это огромные материальные затраты. Возможно, сын не выдержит наркоз, а сильные потрясения могут привезти к инфаркту или инсульту, а может быть и хуже. Весь организм отравлен лекарствами, которые он принимает уже почти полвека.
Все эти годы я мужественно борюсь за здоровье сына, но медицина не в силах ему помочь. Врачи психбольницы сами говорят: «Нашими лекарствами мы выпускаем больных в одну дверь, а в другую, - пускаем обратно». Я многие годы для сына мать, сиделка, нянька, медсестра, первая помощница.
С 2008 года к нам прикрепили медсестру и патронажную сестру, они приходили к сыну по 2 раза в неделю. Для меня это была большая помощь.
С 2015 года в связи с кризисом, медсестру отменили и закрыли медицинское отделение соцзащиты. Патронажной сестре дали только одно посещение в неделю. Стало намного труднее. Приходится бороться с соцзащитой, но у них свои соображения. Здоровье мое убывает, силы угасают, проходится все делать через силу.
Многие люди считают меня мужественным человеком, я стараюсь этому соответствовать. Когда я осталась одна с больным сыном, родных братьев и сестер у меня нет, только двоюродные, родители давно умерли, тогда я стала думать о друге жизни. Мне была нужна помощь и поддержка. Я подала объявление в газету «Из рук в руки». Мне пришло более 20 писем, в которых было желание со мной дружить. Правда, авторы многих писем откровенно признавались, что у них есть жены, которые не устраивают их по разным причинам, болезням и прочее. Им нужна женщина-любовница для отдыха и развлечений. Такие письма я рвала. Одно из писем было написано вдовцом. Это меня заинтересовало. Мы познакомились, долго дружили, встречались у меня. Решили пожениться. Так в 76 лет я стала невестой. Была небольшая свадьба.
Мой муж, Геннадий Севостьянович, - вдовец, имеет сына и дочь, они проживают в Подмосковье, где он жил сам. Человек он приветливый, отзывчивый, лишь немого ленивец, как и большинство мужчин. К сыну относится нормально.
Были у меня попытки и раньше устроить личную жизнь, но неудачные.
Встречались грубые, дерзкие мужчины, любящие хорошо выпить. Издевались над моим сыном.
Я близнец по гороскопу. В одной из статей я вычитала изречение: «Близнецам удается до самого преклонного возраста сохранить юношеский, ненасытный интерес к жизни. Их душа не подвластна старению».
Мы с мужем уже в преклонном возрасте много ходили по театрам Москвы: в Малый, Большой театры, в Кремлевский дворец, театр Вахтангова, в зал Чайковского, в театр Оперетты и др.
Летом ездили по паркам: «Сокольники», «Измайловский», «Парк Горького», «Филевский парк» и другие. Бывали в музеях, летом старались больше быть в лесу.
Правда, с каждым годом все труднее мне передвигаться на большие расстояния из-за больных ног. У мужа есть свои трудности со здоровьем: перенес инфаркт, лежал в 15-ой больнице, постепенно ухудшается память.
Несмотря на все болячки и переживания, хочется жить и брать от жизни все, что возможно!
Многие завидуют, особенно соседки по дому, что я имею мужа на старости лет. Но почему-то не завидуют мне, что я имею больного сына, более 60 лет, и как мне это все достается. В данный момент он лежачий больной, уже 8 лет.
Жизнь – это постоянная борьба за здоровье, личное счастье!
Я обращаюсь к учителям, женщинам одиноким, которые уже не молоды: «Боритесь за свое счастье! Да, это нелегко, когда встречаются люди зрелые, пожилые и хотят соединить свои судьбы. Мешают разные привычки, разное воспитание, разные интересы. Но что-то можно найти общее. На мой взгляд «одиночество – это страшно».
В преддверии Нового, 2016 года, желаю ветеранам, работникам Библиотечного техникума всяческих успехов, сибирского здоровья, много счастья, благополучия Вам и вашим семьям.
